Цокают копытца цок-цок-цок
Как осторожно идёт ишачок…
Бережно ношу Святую несёт,
Деву Марию и Бога везёт…
Праведный Йосиф рядом идёт,
Он ишачка за уздечку ведёт.
Йосиф с Марией спешат в Вифлеем.
В небе Звезда светит радостно всем.
И удивительный Ангелов хор,
В небе звучит с той поры до сих пор.
Дева под сердцем Бога везла -
Радостей Радость, Спасенье, Царя!
И в изумлении веточки смокв,
Тихо качались под цок-цок-цок-цок.
Шелест листвы, и деревьев восторг,
Пел для Святого Семейства весь хор.
Цокают времени стрелки часов,
И к Рождеству приближают без слов.
Радость Любви, Рождества Благодать
Наши сердца наполняют опять.
Предпразднество Рождества Христова
Тропарь, глас 4:
Готовися, Вифлееме, отверзися всем, Едеме, красуйся, Евфрафо, яко древо живота в вертепе процвете от Девы: рай бо Оноя чрево явися мысленный, в немже Божественный сад, от негоже ядше, живи будем, не якоже Адам умрем. Христос раждается прежде падший возставити образ.
Стихира предпразднества, глас 1.
Предпразднуим, людие, Христово Рождество, и, вознесше ум к Вифлеему, вознесемся мыслию, и усмотрим Деву душевными очесы, идущую родити в вертепе всех Господа и Бога нашего. егоже Иосиф видев чудес величество, мняше человека зрети, яко младенца, пеленами повиваема, поразумеваше же от вещей Бога быти истиннаго, подающаго душам нашим велию милость.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Проза : Реальность - Андрей Скворцов Я специально не уточняю в самом начале кто именно "он", жил. Лес жил своей внутренней жизнью под кистью и в воображении мастера. И мастер жил каждой травинкой, и тёплым лучом своего мира. Их жизнь была в единстве и гармонии. Это просто была ЖИЗНЬ. Ни та, ни эта, просто жизнь в некой иной для нас реальности. Эта жизнь была за тонкой гранью воображения художника, и, пока он находился внутри, она была реальна и осязаема. Даже мы, читая описание леса, если имеем достаточно воображения и эмоциональности можем проникнуть на мгновение за эту грань.
История в своём завершении забывает об этой жизни. Её будто и не было. Она испарилась под взглядом оценщика картин и превратилась в работу. Мастер не мог возвратиться не к работе, - он не мог вернуть прежнее присутствие жизни. Смерть произвёл СУД. Мастер превратился в оценщика подобно тому, как жизнь и гармония с Богом были нарушены в Эдеме посредством суда. Адам и Ева действительно умерли в тот самый день, когда "открылись глаза их". Непослушание не было причиной грехопадения. Суд стал причиной непослушания.
И ещё одна грань того же. В этой истории описывается надмение. Надмение не как характеристика, а как глагол. Как выход из единства и гармонии, и постановка себя над и вне оцениваемого объекта. Надмение и суд есть сущность грехопадения!
